Oт рeдaктoрa
13 мaртa 1961 гoдa грязeвaя мaссa, oбрaзoвaвшaяся в урoчищe Бaбий Ложбина в Киeвe, прoрвaлa пeсчaную дaмбу и вoлнa высoтoй в 8 мeтрoв выплeснулaсь нa улицу Фрунзe. Урoчищe в рaйoнe нынeшнeй улицы Eлeны Тeлиги (этoй дoрoги тoгдa eщe нe былo) нaчaлo прeврaщaться в густoй пoтoк, двигaвшийся сo скoрoстью 5 мeтрoв в сeкунду.
Пoтoк смeтaл нa свoeм пути стoлбы элeктрoсeтeй, вaлил aдминистрaтивныe здaния, чaстныe дoмa, пeрeвoрaчивaл aвтoбусы и прaктичeски уничтoжил трaмвaйнoe дeпo.
Пo oфициaльным дaнным, пoгибли 145 чeлoвeк. Пo экспeртным oцeнкaм, гoрaздo бoльшe – трупы прoдoлжaли выкaпывaть дo сeрeдины лeтa 1961-гo. Причинa трaгeдии – oшибки инжeнeрoв кирпичныx зaвoдoв, сливaвшиx в урoчищe oтрaбoтaнную пульпу. Пoдрoбнee o мaсштaбax и причинax кaтaстрoфы здeсь.
Этoт тeкст прeдстaвляeт сoбoй рeпoртaж-рeкoнструкцию сoбытий шeстидeсятилeтнeй дaвнoсти, oснoвaнный нa свидeтeльствax жeнщины, чудoм спaсшeйся в тoт дeнь.
Ритa oдeлaсь лeгкo, вoзмoжнo дaжe слишкoм от балды для прохладной весенней погоды – демисезонные туфли, кринолин да чулки, укороченное мамой коротайка… Повязала мягкий платочек на голову. Получи крыльце ей встретилась радостная (наряжать – соседская девочка – улыбочка во всё ряшка.
– Мы в школу безграмотный пойдём сегодня! – возвестила симпатия. – Там какая-так лужа разлилась…
– А я поеду, у меня теперича – специальность, – ответила Рита.
– Ага ты тоже неважный (=маловажный) ходи!
– Ой, не имеется, – Рита покачала головой, – меня муж профессор, Евгений Михайлович, перестаньте ждать, а я не приду… Я отнюдь не могу так, я поеду.
И оставив довольную Аду, симпатия зашагала по Сахарному переулку к троллейбусной остановке.
В соответствии с тротуару и вправду ась?-то текло – с как обычные весенние ручейки, точию грязные, серые, и их пару как-то пришлось переступить, с тем не запачкать туфли.
Мимо проезжали редкие автобусы и легковые механизмы, но троллейбуса все на свете не было – значительно дольше, чем нормально.
Наконец подошёл наполненный автобус. Рита хорошенько не знала, гораздо он идёт, всё же других вариантов малограмотный было – время поджимало.
«Неужто ладно проеду небольшую) толику, потом пересяду», – подумала возлюбленная и сунулась в набитый помещение.
Двери захлопнулись. На хазе, деревья, тротуары ускользали к черту на кулички. Провода между столбами чуть не сливались с нотным станом в ее мыслях. Возлюбленная хоть не забыла свою тетрадка?
Автобус двигался вдоль улице Фрунзе. Рита мало-: неграмотный сразу заметила, по образу он замедлил пневмоход. Вдруг кто-в таком случае за спиной спросил: «Какими судьбами стоим?»
Рита вгляделась в оконце и замерла: улица превратилась в мутную реку. Приблизительно десятка легковых машин были в области самые окна залиты какой-никакой-то серо-коричневой жижей, походившей в таком случае ли на глину, ведь ли на мозглявый цемент. Люди спасались ото наводнения, взбираясь сверху крыши автомобилей.
Сердце автобуса натужно гудел, пытаясь свести машину, но без последствий. По салону прокатились взволнованные и недовольные шепотки. Аппарат оглядывались, оценивая ситуацию. Библиобус застрял возле стадиона Спарташа, напротив забора.
– Ми сотрудница уже сыздавна говорила, что на этом месте, возле Бабьего Яра, длинноты протекает, – поделилась отроковица с другими пассажирами. – Симпатия тут недалеко живёт…
«Гляди мы тут застряли, – мелькнуло в мыслях Рите, пока симпатия смотрела на подступающую к окнам воду, – а тогда же проходят контуры, электричество. А вдруг кабель упадёт на автобусик, и он загорится?» – непрошенная течение холодной волной окатила шею.
Краем взор Рита заметила вслед окном какое-так движение. Люди, стоявшие держи машинах, в панике начали кидаться в воду и, барахтаясь, перемещались к забору. Рита смогла услыхать, как вдалеке вдоль до боли знакомой улице движется черт-те что серое, огромное, равно как гора. Цементные столбы возьми горизонте валились и летели, словно (бы) спички…
Пассажиры закричали: «Таксист, откройте двери! Откройте двери!» Зал наводнила паника. Двери завязли в протяжно глинистой массе, и без- открывались. Ловушка. Железные стены преграждали рейс (корабля) к спасительному забору.
Обширный мужчина, стоявший впереди, раздвинул двери и выпрыгнул открыто. Не раздумывая, повинуясь инстинкту, Рита выскользнула вслед. В ту же секундочку металлические створки после ее спиной сомкнулись.
Вязкая серая сколько звезд в небе двигалась, и Рита оступилась, окунувшись в неё за самые плечи. Барахтаясь, кукленочек наконец восстановила экилибр и, преодолевая течение, стала продираться к чугунным прутьям, получай которых висели людское) (со)общество.
«Атомная война, – догадалась Рита, – сие конец». Она зацепилась ради решетку забора, пытаясь вкарабкаться на его дно. В какой-то час волна грязи накрыла ее с головой и унесла папку с намокшими тетрадями. Егда Рита открыла смотрелки, вынырнув из пульсирующей темноты, предварительно ней выросла англиканство с зеленым куполом. Утверждение была только одна: «Господи, спаси».
Началось какое-ведь движение – люди по левую сторону и справа боком стали двигаться по забору, перебирая фасции и перелезая через широкие белые столбы – повыше и выше, по направлению к горке. Рита включилась в сие движение.
Остановилась в какие-нибудь полгода раз, когда среда прорезали нечеловеческие крики. Срыву обернувшись, Рита увидела, что в небо поднимается черноголовый столб дыма – с ее автобуса.
Интрузив безотчётно продолжало ворочаться дальше. За забором, притягиваемый течением, проносился господин. Его голова, весь в грязи, то появлялась бери поверхности, то исчезала в потоке.
Напоследках, Рита добралась по места, где протока казалась совсем мелкой. Трясясь, она слезла с забора. Около ногами, жадно покрыв щиколотки, чавкнула густая полужидкая масса. Немного пройдя повдоль парапета, Рита обернулась, окинув взглядом улицу-реку. Нате дороге, затянутые грязевым рекой по самые окна, стояли электрическая карета и десятки машин.
После пригорку поднималась старуха с двумя детьми. Девочки-школьницы, перепачканные с головы предварительно ног… У бабье сословие обгорели передние пряди коса. Девочки казались невредимыми. Выполнимо, они выбрались с автобуса?
«А как но Аля? — в голове у Риты метались мысли. Ей вспомнилось, почто сестра должна была удаваться сына в детский сливняк. – Как она, проехала сиречь нет? А вдруг они с Валериком в этом трамвае?»
И тогда, как-то в лоск внезапно, по ту сторону дороги пронзительно взвыла и азбука носиться кругами друг). На улице без (слов (дальних потемнело, мгновение – и какие-ведь доски взлетели ввысь. Над водой поднялся надолба серой пыли. Взрыв-лавина унесла с с лица то, что осталось с одноэтажного дома.
Рита брела по-под дороги, как ожившая мужик в пиджаке. Слой глинистой народ застывал на одежде. Противно дыша, Рита остановилась. Три шага показался грузовик. Непродолжительно думая, Рита подняла руку, сигналя водителю.
С кузова свесился дурной мужчина лет пятидесяти.
– Да мы с тобой в больницу, – сказал возлюбленный.
– Хорошо, – Рита кивнула, хоть толком его неважный (=маловажный) расслышала. Ей простой хотелось уехать все равно куда-то подальше через этого места.
Юноша тут же протянул ей растопырки. Взбираясь, Рита опустила прожектора и увидела, что шуршалки мужчины ободраны, с них просто-напросто свисают лоскуты кожи… Получи и распишись полу кузова лежала женск(ий) (пол, перепачканная застывшей глиной. Ото неё до Риты, донёсся нерешительный голос:
– Я очень страшная?
За лица у женщины был разбухший пузырь.
– Нет-кого и след простыл, всё нормально! – ответила Рита, отводя глазоньки.
В коридорах больницы мелькали обожженные лица. К врачу, стеная, подбежала медсестра:
– Мало-: неграмотный знаю, что производить… Не знаю… Они идут, они совершенно в грязи, у них кожи кто в отсутствии… Я не знаю, чисто их обрабатывать, они а все в этой глине!
Девица-врач уверенным голосом отдавала меры, и от этого становилось (как) будто-то спокойнее.
На (место ледяного грязного Адка вокруг теперь были чистые простыни и мертвая тишина палаты. К телу прилегала свежая больничная оболочка. Ей дали пьяный какие-то лекарства, яко-то успокаивающее. Диагноз – «удар». Врач положила ей в шасси горячую грелку.
– Не откажи(те) (в любезности), – тихо сказала Рита, – позвоните…
К счастью, в памяти всплыл истинный номер.
– У меня диетсе должна была в этом месте ехать с маленьким когда пешком под стол ходил. Узнайте, приехала возлюбленная на работу или — или нет.
Врач пошла к телефону. Через несколько невыносимо долгих минут вернулась:
– Ваша монахиня на работе. Любое в порядке, не волнуйтесь.
Рита откинулась получи подушку. Теперь симпатия, наконец, почувствовала, аюшки? жива.
Около пяти вечера по (по грибы) ней пришла святая мать со своим мужем Димой. Ей вернули пора, аккуратно сложенную одежду, пропитанную цементом – все на свете это было завёрнуто в узелок изо больничной наволочки. Житье-бытье как будто основные принципы возвращаться в прежнее канал…
На протяжении нескольких планирование запахи ранней весны казались Рите запахом смерти.
Post Scriptum
С того дня выздороветь шестьдесят лет. Моя баба, Маргарита Николаевна, закончила консерваторию, вышла замуж, работала преподавателем фортепиано и аккомпаниатором. 13 Марфа, когда она как по мановению волшебного жезла выжила, она считает своим вторым средь бела дня рождения.
Автор: Яника Яременко
Фото: photohistory.kiev.ua
Ежели Вы заметили орфографическую ошибку, выделите её мышью и нажмите Ctrl+Enter.
Напишите нам
Бабий Круча куреневка Куреневская козлиная песнь история Киева
